Для начала попробую делать некоторые заметки здесь, в "Уряднике"...
Итак, заметки по материалам 20-й лекции цикла "Великие современники. Историософы. Арнольд Джозеф Тойнби и Лев Николаевич Гумилев".
1. Первое что бросается в глаза - разница в образовании героев. Пока лекции освещали персонажей в период с Петра Великого до 1917 года такой разницы не было, теперь появилась. Тойнби успел получить полноценное классическое образование - грамматическая школа + университет. Успел, потому что Первая мировая нанесла серьезный ущерб британскому образованию - слишком много учителей и профессоров оказалось в армии и не вернулось. Но это не идет ни в какое сравнение с полным разгромом системы образования в советской России. Гумилев учился в худшие в этом аспекте годы. Он окончил семилетку (по сути упрощенный вариант высшего начального училища), не сразу поступил в университет, а когда поступил - из-за арестов не смог толком учиться. И фактически сдал за университетский курс экстерном. Научный и исторический кругозор Гумилева был весьма широк, но почти ни в одной сфере не было глубины.
2. Оба историософа сочиняли свои концепции вне исторического научного сообщества - Тойнби, уйдя на государственную и весьма почтенную службу, Гумилев - на географическом факультете ЛГУ. Любопытно, что в причинах есть некое сходство - Тойнби шокировал английских грекофилов, став на сторону турок в войне 1919 - 1922 гг., а Гумилев - своим обожанием дикарей кочевников. Впрочем, Тойнби поступил так не совсем по своей воле, поэтому к нему отнеслись с пониманием.
3. Насколько Гумилев был знаком с работами Тойнби? На русский язык "Постижение истории" не переведено полностью и по сию пору, а английским он владел слабо. В тексте "Этногенеза" есть небольшая главка "Почему я не согласен с Тойнби", из которой следует, что Лев Николаевич был знаком с каким-то очень кратким экстрактом его трудов, потому что весьма важную часть концепции "вызова и ответа" он предпочел не заметить. Почему? По недостатку информации? По цензурным соображениям (не мог советский ученый в печати хорошо отзываться о работе матерого империалиста, да еще лично встречавшегося с Гитлером)? Или по склонности всех историософов игнорировать предшественников?
4. Тойнби не навязывал свою концепцию историкам и потому с историческим сообществом не спорил. Ворчал, конечно, на стремление коллег к узкой специализации, но не более того. Он сетовал на узость мышления всего человечества в целом, но делал это в столь почтенные годы, когда возраст давал на это право. Те немногие работы, которые Тойнби писал пока не стал историософом были вполне обычными и внимания коллег не привлекли. Гумилев сумел поссориться с научным сообществом еще до того, как стал заниматься историософией. А его историософские статьи и трактаты сопровождались едкой и порой весьма точной критикой коллег, на которую те толком не могли ответить как по этическим, так и по политическим причинам.
5.Соответственно, если к теории Тойнби сложилось в целом благожелательное отношение - "любопытные мысли умного и уважаемого за свою службу королю человека", то Гумилева либо просто игнорировали, либо устроили против него яростный поход, не пренебрегая политическими и личными выпадами.
6. Сопоставление этих фигур показывает, что талант и энергия не могут заменить правильного образования и подготовки. Весьма интересно, чего бы сумел достичь Гумилев, если бы получил нормальное образование и нормальные условия для работы.
А.
