Предварение… или слово о неком увлечении
- Дед, ты что, во время войны фашистом был?
- Внучка, я во время войны Штирлицем был, и мы с твой бабушкой даже в кафе встречались.
Вторгшаяся на территорию СССР немецкая армия внушала страх, внушала ненависть, ярость, но еще и уважение. Умение воевать, превосходная организация, техника, культура немецкой армии – все это внушало уважение ее победителям. Вы не найдете следов этого уважения в советской подцензурной мемуарной литературе. Лишь кусочки его проскакивали в художественных книгах, где степень свободы авторов была чуть побольше, лишь в изданных в последние годы неподцензурных мемуарах советских солдат и офицеров можно встретить это чувство. «Немцы вояки злые, их только на карикатурах, пачками бьют…» Видимо в этом кроются начальные причины того нездорового в целом явления, которое столь пышно расцвело в позднесоветский период и в нынешней России. Знаковым стал выход на экраны фильмы «Семнадцать мгновений весны» абсолютно недостоверной с точки зрения сюжета, но великолепно отразившей нацистскую и германскую эстетику. Талант режиссера Татьяны Лиозновой и актеров сделал свое дело – дети стали играть в «штирлицев» (а на деле в немцев), машинисты метро стали лихо изгибать форменные фуражки на манер СС-овских и пошло поехало. С конца 80-х плотину прорвало. Мой друг, специалист по истории авиации, в одной из своих статей с горечью отметил – «о мессершидте 109» не писала разве что «Пионерская правда». На съезды ВИКов в Бородино стали приезжать СС-овцы в полном вооружении в общем процесс, как говориться шел безостановочно. Не остались в стороне и писатели. Как из под земли грибы после дождичка полезли книги о «альтернативном взгляде», где Райх всенепременно побеждал, а советские люди шли как бы рядом на уровне не то оруженосцев не то младших братьев. (Справедливости ради отметим, что первый положительный фриц вылез еще у Стругацких в граде обреченном) Лазарчук с его «Все способные держать оружие», Перумовские «Череп в голове» und so weiter…. Так что, тому, что главные герои исследуемой повести немцы удивляться не стоит. И тому что выписаны они с любовью тоже не стоит… Да, в конце дается важная оговорка – это мол все морок, небытие, тот свет для немецко-фашистских захватчиков, но это в конце. А на первых двух третях книги ладные, ухоженные немцы истребляют орды диких красных… красиво, легко на супертанчиках Маус и Тигр…. Замысле авторов понятен – их произведение – своеобразная пародия на описанную нами выше литературу. Читателю быстро становится понятна ненастоящесть, игрушечность происходящего и чем дальше, тем морок все более становится нереальным, связь с реальностью утрачивается уже со сцен в Сталинграде..., но все-таки кажется, что пытаясь переиграть играющих авторы заигрались сами…
Бархатные онучи
Зольдат всегда здоров, зольдат на все готов….
Итак, перед нами сон. Загробный мир немцев. Поэтому говорить о реализме с исторической точки зрения на первый взгляд будет неправильно. Какой реализм в ином мире, описанном в фантастической повести? И все-таки мы вопрос о реализме поставим. Потому что авторы описывают не армию пилигвиников или швамбранов, а реально существовавший немецкий вермахт.
А вот получился он у них не похоже. Да мундиры немецкие, да всюду гауп штурм и даже бан фюреры, да на каждой странице «яволь» (спасибо, что не зиг хайль!), а все не похоже. Похоже на советскую армию в немецких мундирах. Это в советской армии командир дивизии может взять и пропасть без вести, это в советской армии части называли «хозяйствами», это советский часовой мог опешить от вида СС-овского т.е. НКВДшного мундира, а немецкий унтер на предложение «стреляй в тугую грудь штурмбанфюрера» спокойно нажмет на спусковой крючок и что характерно не промажет. Это в советской армии сержант был никем и звать его было никак потому как треугольнички на петлицы сыпались на любого, кто получил хоть какую-нить специальность пусть даже повара. А в немецкой армии фельдфебель – был фигурой исполненной чувства непомерного собственного достоинства и самоуважения. И как бы сильно немцев не колотили, они своим порядкам не изменяли. Потому и провоевали так долго и уложили столько народу.
Джером К. Джером в свое время писал, что немцы настолько свыклись со своим немецким порядком, что даже померев, не сразу отправляются на небеса, а ждут когда отойдет ко Господу очередной полицейский чин и под чутким руководством его души, души бюргеров организованно отправляются к апостолу Петру…
Так что немецкий вермахт и на том свете останется немецким вермахтом с его дисциплиной, порядком, орднунгом одним словом. И вот этого то немецкого орднунга мы в книге и не увидели.
В защиту ученого.
На страницах книги неожиданно появляется знакомая со студенческой скамьи фамилия. Эхъ молодость, молодость, как давно это было – в прошлом веке. Темнота за окнами, в приоткрытую форточку доносится насыщающий аромат свежевыпеченного хлеба (наш ВУЗ соседствовал с хлебозаводом), полупустая аудитория, молодой Паша Святенков в полосатом пуловере и препод. Почтенный Анатолий Михайлович –
- Господа, назовите основные постулаты Макиндера, что Макиндер позаимствовал у Хаусхофера? В какой работе Хаусхофер сформулировал принципы господства в Евразии…..
Кто из нас не сидел над толстой книгой, разбирая статьи профессора, изложенные в характерной для сумрачного тевтонского гения запутанной манере…
А что мы видим в книге? Видим полоумного старичка, одержимого идеей союза с Англией, рассуждающего о расовой чистоте…. Господа, господа, ну нельзя же так. Зачем же записывать Хаусхофера в аненербе и делать из него фаната расовых вопросов? Ведь он был геополитик. И интересовали его не расы, а геополитические центры силы. И отношения с нацистами у него были весьма неоднозначными. Генерал кайзеровской еще армии, он видел в нацистах орудие для воплощения собственных замыслов, но разочаровался в них, так как туповатая верхушка Райха усвоить его гениальные идеи толком не могла. А вот англичан он не любил. Более того – его главной идей была консолидация держав Евразии как европейских так и азиатских для противостояния англосаксонскому миру. И странно видеть его поборником мира с Англией. Он ведь и убит был не то американцами, не то англичанами…
Это, кстати, частный случай куда более широкой проблемы – как отображать реальных исторических персонажей в фантастической и вообще художественной литературе. Баланс между авторским видением и исторической правдой соблюсти не просто и очень редко когда удается…. Глядишь и великий вождь превращается под пером писателя в кровожадного маньяка, а то - в кроткого и непризнанного гения доброты, окруженного интриганами и завистниками… Предатель становится непонятым героем, а герой – злодеем, Проблема есть, а решает ее каждый сам. В меру своей испорченности… Хуже всего, когда от реального человека берут только оболочку и заставляют озвучивать авторские идеи, которых он в жизни никогда бы не озвучил. Как Хаусхофер идею мира с Англией….
Какая в этой басне мораль? А морали…
Об идее повести можно сказать только одно – в основе сюжета лежит булгаковский постулат – каждый получает то посмертие, в которое верит…. Оно вроде как бы и хорошо, да только надо бы еще и помнить, кто именно из героев Булгакова озвучивает эту концепцию….
И есть в этой концепции помимо прочих и такая порочная деталь – люди и после смерти остаются разделенными на немцев и русских, начальников и подчиненных, расу господ и расу рабов… Одним - покоренная под слоем облаков империя, осуществленные прожекты двухэтажных паровозов, другим – сбавленные новым вождем налоги на колхозников (вот оно как – и на том свете унтерменшей ждут вожди и колхозное рабство, правда послабее, чем тут), а во второй части обещают еще и рай для джи-аев показать, с чипсами, попкорном и кока-колой.
Каждому - свое? За что боролись, то и получили? Смазанный какой-то конец у авторов. Может от того, что публикация сокращенная? Может и так. А может концепция – у каждого свой персональный ад/рай содержит некую порочную печать своего автора, которому очень не нравится, что где-то есть суд, что недоступен звону злата и мысли и дела он знает наперед….
В общем, замысел повести был интересным, оригинальным, но вот исполнение подкачало… Сыроватый пирожок, его бы долепить, да допечь...
А.